Твори в соответствии с волей и да будет таков весь закон!

Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Форма входа

Джейн Волф

Джейн Волф


1875 - 1958

Это была женщина, и она смогла справиться с испытаниями Кроули.

 

Джейн Вульф родилась в Санкт-Петербурге (Пеннсильвания, США) 21 марта 1875 года в семье выходцев из Голландии. Уже в ранней юности она отправилась в Нью-Йорк в надежде сделать театральную карьеру, но затем оставила театр и стала актрисой кино. В 35 лет (в 1910 году) она дебютировала на экране, снявшись в фильме Сидни Олкотта «Парень из Старой Ирландии» на студии «Калем», а в 1911-м переехала в Лос-Анджелес (Калифорния), где нью-йоркская компания «Калем» открыла новый филиал. Вульф стала одной из ведущих харáктерных актрис второго десятилетия XX века и в общей сложности снялась более чем в ста фильмах, сыграв, среди прочего, важную роль второго плана в картине Мэри Пикфорд «Ребекка с фермы Саннибрук» (1917).

 

В 1918 году Джейн Вульф вступила в переписку с английским писателем и оккультистом Алистером Кроули, а два года спустя отказалась от дальнейшей актерской карьеры и отправилась на Сицилию, в Чефалу, где поселилась в «Телемском аббатстве» Кроули. Там она прожила с 1920 года и вплоть до закрытия «Аббатства» в 1923 году. Дневники Вульф, посвященные магическим практикам в «Телемском аббатстве», были впоследствии опубликованы «Колледжем Телемы» (Северная Калифорния) под названием «Дневники Чефалу». Джейн Вульф сыграла важную роль в истории магии. Она не только дружила и сотрудничала с Кроули, но и приняла участие в организации ложи «Агапе» в Южной Калифорнии и стала Мастером этого отделения О.Т.О.

 

В 1937 году, после 17-летнего перерыва, Джейн Вульф снова появилась на экране кино, сыграв небольшую роль в вестерне Ирвина Уиллата «Под чужими знаменами». Известно, что Вульф работала со спиритической доской и, по собственным ее словам, именно с помощью этого приспособления получила некоторые из важнейших для нее посланий из мира духов. Умерла Джейн Вульф в Глендейле (Калифорния) 29 марта 1958 года, в возрасте восьмидесяти трех лет и восьми дней.

 

 Фрагменты биографии

Почему нам интересна Джейн Вульф? В биографиях Кроули  это часто упускается из вида, но она полностью посвятила Телеме сорок лет своей жизни. В течение всего этого периода она находилась в тесном контакте и постоянной переписке с Алистером Кроули и  другими известными телемитами того времени. Она была ученицей Кроули в А˙.А˙.  и  в течение долгого времени проживала в Телемском Аббатстве в Чефалу. Она принимала существенное участие в становлении ОrdoTempliOrientis в Америке – начиная с основания Ложи Агапе в Калифорнии и пройдя через все изменения при Уилфреде Смите, Джеке Парсонсе и многих других. Фактически, Джейн была последним Мастером Ложи Агапе.

Говоря кратко, Джейн Вольф была очень стойкой. Она никогда не стремилась быть лидером, несмотря на то, что часто оказывалась в этом положении. Скромная женщина 19 века, Джейн так же была практикующим магом и неутомимым исследователем оккультизма. Она была оплотом стабильности для тех, кто окружал её, и единственной женщиной, чьи отношения с Кроули с течением времени никогда не прерывались.  Она уделяла много внимания  и дневниковым записям и письменной переписке.  Вклад Джейн Вольф в развитие Телемы невозможно полностью оценить, поскольку её влияние распространялось в течение длительного времени и на многих людей. Тем не менее, мы знаем, что её заслуги не пропали, они были приумножены, и их можно проследить во многих современных телемитских течениях.

Этот том посвящен ранней жизни Джейн, от её счастливой карьеры на сцене и в кино до вступления на путь Телемы после знакомства с трудами Кроули в 1918 году. С того момента она посвятила свою жизнь Телеме. Её дневниковые записи во время пребывания в Чефалу проливают свет на реальные методы обучения, используемые Алистером Кроули. Время, проведенное ею в Европе после отъезда из Чефалу, связано с первыми трудностями и испытаниями Телемы как в Европе, так и в Америке. Оно также отмечено основанием ОТО в Америке и проведением в ложе Агапе первых посвятительных ритуалов, специально написанных Кроули. И Джейн в этом участвовала.

Следующий том начинается с переезда Ложи в новый дом Джека Парсонса по адресу Пасадена,  Орандж Гроув 1003. Далее история следует за волнующим жизненным путем таких известных личностей как Рон Хаббард и Бабалон. Так же детально описывается жизнь Кроули, особенно то, как перед её концом он боролся за публикацию Книги Тота и Магии без слез.  Описаны реакции членов Ложи Агапе на известие о смерти Кроули, и их старания по реорганизации и дальнейшему распространению Телемы. Также в следующем томе рассказывается о единственном сыне Кроули – Алистере Ататурке.

Жизнь Джейн как члена братства предстает для нас бесценным уроком. Её история   с любовью рассказана её личной студенткой в А˙.А˙.  Филис Секлер, так же известной как Soror Meral. Эта история проникает в суть трудностей, с которыми мы все сталкиваемся как Телемиты. Каждое болезненное падение и каждое глупое действие, равно как и превосходный успех, описаны настолько детально, что мы узнаем о личности не только Джейн, но и Кроули, Гермера, Смита, Парсонса и.т.д.

Первоначально эта биография публиковалась частями в периодическом издании Колледжа Телема IntheContinuum. Её написание длилось более четырнадцати лет, начиная с  выпуска (II, 5)  1979 года и заканчивая выпуском (V, 4)  в 1993 году. Специально для этого издания мисс Секлер отредактировала и переписала части своей первоначальной работы. Так как  InTheContinuum посвящен Телемитам, изложение  часто предполагает, что  читателям, по крайней мере, номинально известно об описываемых  людях и событиях. Как редактор, я по возможности  попыталась внести некие пояснения, и составила множество примечаний. Первоначальные примечания включены в текст с подписью « -PS», чтобы их можно было отличить от моих собственных.

Наконец, я хочу поблагодарить Филис Секлер за то, что через «Красное пламя» эта история  о самой необыкновенной женщине стала доступной широкой общественности. Я также признаю,  что «отполировать» эту биографию без вклада множества людей было бы невозможным. Я благодарю  Кейт Шургольц и Рея ДеЛупос за их работу по редактуре и корректуре текста. Спасибо Кейт Ричмонд за бесценное содействие и информацию о личностях, упомянутых в тексте. Особые слова благодарности я посвящаю Джерри Корнелиусу за его историографические знания, коллекции редких материалов и множество часов исследований, без которых написание этой работы было бы невозможным. 

 

Любовь есть Закон, Любовь в согласии с Волей.

Liber AL vel Legis 1:57

МарленКорнелиус

 21 декабря, 2003г

 

Руда

Кем была Джейн Вольф?

Редко нам удается познакомиться с жизненным путем человека, , работавшего по телемитской системе подготовки Кроули в Чефалу целых три года, и после этих лет, проведенных с Великим Зверем, достигшего некоторых результатов. К тому же это была женщина, и она смогла справиться с испытаниями Кроули, как и позже Карл Гермер, а это значительный подвиг!

Начнем с самого начала. Сара Джейн Вольф родилась в Санкт-Петербурге, округ Клэрион, Пенсильвания, в 4 часа утра 21 марта 1875 года. Читатель отметит, что она родилась в том же году, что и Кроули, но на 6 месяцев ранее дня его рождения 12 октября.

Ей дали имя Сара Джейн, но когда она начала сценическую карьеру, то оставила  только  имя Джейн. Она была средним ребенком, её брат Джон был на год старше, а младшая сестра Мэри Кей  родилась ровно через год и один день, в тот же год, когда умер их отец. Джон долгие годы прожил в Монтане, а жизни Джейн и Мери Кей были тесно связаны.

Мать детей была настроена против их отца, говорила о нем в  уничижительной манере и больше никогда не была замужем.

Дети провели свои ранние годы на ферме своего дедушки в Пенсильвании,  где жизнь их была прекрасной и свободной. Они  гуляли, шалили, играли с кошками, собаками и лягушками, которых считали своими игрушками и друзьями. Джейн любила лазать по деревьям и прыгать в зернохранилище. Она вела себя как сорванец, и обычное для девочек времяпрепровождение было ей не интересно.

Джейн обожала своего дедушку и устраивалась у него на руках при любой возможности. Он был очень занятым человеком, и снабжал семью почти всем необходимым в провизии  и работе по ферме. Бабушка трудилась на кухне и готовила особые пенсильванские сладости для семьи и наемных рабочих. Джейн и её обожала, и каждый раз, когда  её шлепала или  наказывала мать, она бежала к бабушке и рассказывала ей об этом. Мэри Кей позже отмечала, что у них было слишком много начальников.

Мать Джейн читала детям лучшие книги – «Потерянный Рай» Мильтона, «Сказание о Старом Мореходе» Кольриджа и другую поэзию, и, конечно же, Библию. Джейн прочитала первый роман в подростковом возрасте.

Когда Джейн было шесть лет, семья отправилась на зиму во Флориду, где дети замечательно проводили время, дикие как индейцы. Но школа стала испытанием для обеих сестер из-за одной девочки, постоянно дразнившей их, говоря «О, волки съедят меня!».  Обе сестры возвращались домой в слезах.

Когда Джейн было семь и восемь лет, семья жила в МакКнайтстауне всего в четырех милях от фермы деда, которую они всегда с удовольствием навещали. В течение этого периода Джейн пережила серьезный приступ крупа, второй в её жизни, первый был еще в младенчестве.  В восьмилетнем возрасте Джейн с семьёй  снова переехали,  на этот раз в Кештаун.  А дети по-прежнему наслаждались свободной жизнью, гуляя, лазая по деревьям и крышам, в школе играя в мяч, и занимаясь многими другими активными видами спорта. Джейн предпочитала играть с мальчиками и не могла оставаться спокойной в течение долгого времени.

В десять лет Джейн и её брат поступили в сиротский приют и школу при церкви. За обучение Джона было заплачено, а Джейн разрешили посещать занятия бесплатно. Позднее мать Джейн настаивала на том, что именно здесь у её дочери начались проблемы с желудком.  Слишком часто Джейн была вынуждена есть столь отвратительную для неё пищу, что выбегала из-за стола, и её рвало.

Джейн была развита не по годам и обгоняла в учебе всех девочек, но в церковной школе  ей пришлось вернуться на более низкий уровень. Эта школа сделала жизнь Джона похожей на ад, и через два года он её бросил.

В тот же период, когда дети прятались в кустах на ферме, Джон показал обеим сестрам свои половые органы. Можно только догадываться о викторианских правилах поведения, бытовавших в то время.

В эти годы Джейн  подхватила тиф, она слегла в постель на Рождество и соблюдала постельный режим еще несколько недель после. К Пасхе она поправилась и встала из постели. Но в периоды лихорадки у неё почти каждый день носом шла кровь. Также в те годы из-за слишком узкой обуви у неё постоянно болел большой палец на левой ноге, что привело к образованию жуткого нарыва, воспалению и постоянным болевым ощущениям, прошедшим только после того как она переехала в Калифорнию в 1910 году.

Когда Джейн было тринадцать, семья опять вернулась на ферму и оставалась там до тех пор, пока ей не исполнилось девятнадцать. В шестнадцать она целый год наслаждалась опьяняюще свободной и активной жизнью в школе-интернате. После подобного опыта, дом для Джейн стал слишком тесным и маленьким, и она начала мечтать о будущем,  фантазируя о мужчине своей мечты, как любят делать все молодые девушки.  К этому же времени относится и её первое мистическое переживание. Она высоко забралась на дерево. Мир, казалось, открылся ей в свете своего величия и великолепия, и пока еще смутные ощущения пробудились в молодой девушке.

В возрасте девятнадцати лет она поступила в  Бизнес Колледж Истмана в городе Пафкипси для подготовки к стенографической работе. Ей нравилось флиртовать с молодыми людьми, и именно тогда она встречает свою первую страсть, испанца из Пуэрто-Рико.[1]

Её гордыня и презрение к слабости и немощности хорошо видны из её собственных слов об одном инциденте тех лет. «В Колледже Истмана был один профессор, калека, с двумя болтающимися ногами, лицо и тело у него были тучными, а руки, в какой-то степени не имеющие костей, были уродливыми и крючковатыми. Он настаивал на рукопожатии; его руки вызывали у меня очень неприятные ощущения. Однажды он заставил меня переписать длинную статью, потому что в одном месте я использовала множественное «мы» вместо «Я» или наоборот.

«Я ничего ему не ответила, молча посмотрела на него даже без тени эмоций. Но внутри я побагровела от ярости. Я хотела, чтобы он валялся у моих ног, чтобы я могла бить его своими пятками по лицу, сделав из него сплошное месиво»

После окончания колледжа Джейн отправилась в Нью-Йорк, где получила работу стенографистки за десять долларов в неделю. Из этих денег  доллар уходил на занятия музыкой, один вечер в неделю. Она очень сильно старалась, но в дальнейшей жизни редко играла на пианино.

Первые два года в Нью-Йорке начались со счастливого отношения к жизни, всё представало ей в лучах солнечного света,  она была столь наивной и верила, что каждый, улыбающийся ей или пожимающий  руку, был настоящим и верным другом. Она настолько доверяла жизни и всем, кого она встречала, что незнакомцы  часто спрашивали её, доводилось ли ей когда-нибудь  быть несчастной.

Однако спустя два года она уже почти никогда не смеялась, а улыбка стала искусственной. Она носила маску безразличия и сама считала себя не более чем живым трупом.  Она решила, что сцена станет для неё  выходом из абсолютного отчаяния.

По её собственным словам, некоторые из её ранних психологических состояний действительно очень глубоко на неё воздействовали.  « Сейчас я вспоминаю, что зажатость и уход в свой внутренний мир  начались еще до приезда в Нью-Йорк. Мы потеряли уважение к матери из-за её ссор с бабушкой. Она не всегда была честна с нами. Она делала вещи, которые унижали и огорчали нас – и когда мы оставались наедине, и в обществе других людей. Мы чувствовали жестокое психологическое отвращение. Мы дошли до того, что не могли вступать с ней в психологический контакт – она казалась нам нечистой.

«Мать никогда не сталкивалась с запретами и наказаниями. В какой-то мере она была воспитана осторожно, а с другой стороны она вкусила грубый и пошлый деревенский образ жизни. Она делала то, что ей хотелось, не задумываясь о том, какие мысли и чувства это вызовет у нас». Позднее Джейн с удовольствием посмеивалась над манерами матери. Более терпимой её сделал жизненный опыт, но, будучи молодой девушкой, Джейн чувствовала омерзение и отвращение, которые выводили её из себя и вызывали несдерживаемую ярость. Она чувствовала, что это противоречило её истинной природе, потому что в тринадцать лет она была застенчивой и молчаливой.

Джейн десять лет проработала стенографисткой, пока её правую руку не поразил приступ неврита, и она больше не могла вести записи и печатать. Это событие подтолкнуло её к сценической карьере, которая привлекала её уже долгие годы, но она, казалось, так и не могла сделать к этому решающий шаг. Неврит решил эту проблему, и она стала думать о сценической жизни.

В этой области деятельности она была успешней и счастливей.  Джейн   работала с KalemCompany, киностудией, позднее экспериментировавшей с ранним кино. Так же, в течение года или двух Джейн разъезжала с Бастер Браун Шоу[2]. Из Нью-Йорка она отправилась в Голливуд в 1910г, где играла в ранних немых кино, обычно в ролях второго плана, так как её лицо было сильным и решительным и явно не подходило  для женского амплуа того времени. Она была великолепной актрисой и редко оставалась без работы.

 

Некоторые фотографии Джейн из её актерского портфолио около 1900г.

Огонь

Осенью 1913 года Джейн дали почитать книгу «Магия, Белая и Черная»[3], и после этого она погрузилась в чтение журналов и книг оккультной тематики. Она попыталась медитировать, но вскоре забросила.

Тем временем Мэри Кей закончила курсы медсестер в Нью-Йорке и проработала там в течение нескольких лет. Она присоединилась к Джейн в Калифорнии и некоторое время работала медсестрой на  той же студии,  что и Джейн. Между актерами и актрисами происходило много такого, чего Мэри Кей не одобряла, но относилась терпимо.  К 1916 году вместе с Американским Красным Крестом Мэри Кэй побывала во Франции, где ухаживала за раненными в Первой Мировой Войне.

В августе 1917 года  Джейн приобрела доску для спиритических сеансов, и дух, которого она называла «Бэб», и другой дух «Гэн», китайцы, передавали ей определенные сообщения, а затем исчезли. После этого приходили духи, выдающие себя за первых двух, но Джейн обнаружила обман и забросила занятия с доской.

В октябре того же года она знакомится с заказанными ею выпуском  Эквинокса (I, 1) и Книгой Четыре[4]. В течение месяца Джейн практикует пранаяму, но вновь забрасывает. В течение трех недель она попробовала заниматься с учителем, но посчитала эти занятия неудовлетворительными.

Она встречает человека, оказавшего на неё огромное влияние – Л. В. Джефферсона, занимавшегося автоматическим письмом и имевшего медиумические способности. Бесплотный дух Фи Воо, использовав его руку, сказал, что был бы рад принять Джейн как ученицу. В начале 1918 года она сама попробовала автоматическое письмо, и Фи Воо сказал ей ехать в Монтану, поскольку её брат находился при смерти  и нуждался в наставлениях Джейн.

Время от времени появлялся «Бэб» и тренировал её руку для гибкости и релаксации, объясняя ей, что это будет необходимо для дальнейшего процесса письма.

Джейн решила проверить надежность Фи Воо и передумала ехать в Монтану. Когда она сказала это «Бэбу», мерцающее сияние наполнило комнату, и он написал «Ты не знаешь, от чего отказываешься».

В Монтане ожидаемое событие не произошло, и это вызвало у Джейн болезненную реакцию. При этом, другой дух, которого ей каким-то образом удалось подчинить, пришел на вызов её «проводника». Он сказал, что  ей надо вернуться, и что всё, что имеет значение,  будет объяснено. Он подписался «Старший брат».

На второй день после  возвращения Джейн в Калифорнию, «Бэб»  приказал ей остаться вечером дома, потому что ей будут рассказывать о ней самой и о её работе. Появился Фи Воо и по требованию Джейн ответил, что было необходимо повлиять на неё таким образом. Она спросила «Значит, ложь дозволена?». «Старший Брат» остановил её карандаш и сказал, что метод автоматического общения с ним и «Бэбом» необходимо прекратить, и что она должна получить урок бескорыстия, гулять в одиночестве и развивать свою силу,  за ней наблюдают, потому что у неё еще много работы.

Она прекратила занятия автоматическим письмом.

Тем не менее, в январе 1918 года, Джейн начала курс по инструкциям, переданным ей Фи Воо или Старшим Братом. Инструкции были приняты Джефферсоном, а после того, как заканчивалась диктовка, он серьезно перепечатывал послания для их использования Джейн, его женой Адель и им самим. Джефферсон был человеком образованным и к тому же писателем, поэтому когда в послании попадались сложные слова, он верно их истолковывал и знал, что они значат. Подобные уроки зачастую проводились раз в неделю, когда Джейн присутствовала на сеансе, но иногда информация приходила чаще, и время от времени Джейн при этом не было, но в уроках она упоминалась.  Характер каждого участника был отмечен Фи Воо, и иногда он говорил об этом. Джейн описывалась как эмоциональная, обладающая интуицией, очень тонкой чувствительностью и сильной самодисциплиной.  Джефферсон обладал незаурядными умственными способностями, и однажды Фи Воо упомянул, что Джейн может достигнуть определенно более высоких состояний сознания, чем он, поскольку его умственный багаж тормозит его, и учителям будет сложнее с ним работать. Сообщения были разумными и ясными, поскольку проходили через дисциплинированный ум, каким обладал Джефферсон. Темы затрагивали вопросы энергии и материи и то, как эти явления проявляются на других планах, отличных от человеческого. Позже, когда была выражена озабоченность в отношении Джейн из-за событий  мая того года, предмет обсуждений изменился,

В перерывах между уроками каждый занимался изучением материалов, и теперь Джейн ревностно взялась за медитативную практику. В предшествующий год она пала духом в своих практиках подобного типа, но,  благодаря работе с Джефферсоном,  нашла в себе силы продолжить.

В феврале, марте и дважды в апреле сущность, называющая себя Алестером,  Хранителем Связей, вышла на контакт через Джефферсона. После двух его последних посланий говорил Фи Воо, назвав Алестера учителем более высокого ранга чем он сам. Сущность эта была очень специфичной и, возможно, для большинства людей сложной для понимания, но гораздо более высокого качества и разума, чем какая бы то ни была сущность, контактировавшая с Джефферсоном в течение того года.

Помимо Фи Воо был еще Рамашид, вышедший на контакт в июне, а позже было три сеанса с Доктором Грэхином, которому необходимо было дать Джейн хороший совет, касающийся переутомления, вызванного майскими событиями.  Физическое здоровье Джейн никогда не было крепким, и после мая появилось множество советов, как восстановить силы, чтобы выдержать испытания её будущей работы, ложащиеся на её тело, дух и душу.

Позже в апреле Джейн сказали возобновить занятия автоматическим письмом. «Бэб» продолжил тренировать её руку, а Фи Воо иногда оставлял несколько строчек.

Затем заговорила сущность, называющая себя Джоном Майерсом, сообщившая  Джейн, что он был связан со злом и ничего более кроме этого не желал, что любит её и что она принадлежит ему. Когда она отказалась его принимать, он попытался прийти как «Бэб» или Фи Воо. После нескольких обманов, Джейн научилась узнавать его после первых двух-трех написанных слов, и сразу же его прогоняла. Так или иначе она боролась с ним, и Фи Воо передал ей через Джефферсона хороший совет, что делать с тем духом.

В тот май в легком бредовом состоянии Джейн начала получать письма, подписанные символом солнца и луны. Эти записи  поступали всё чаще и чаще, пока она дважды или трижды  в день сидела, двигая рукой с такой частотой, с которой не могла бы в нормальном состоянии. Когда она поддавалась усталости, появлялся Фи Воо и убеждал её этого не делать, просил  не прекращать писать.

В течение процесса записи её сознание сосредотачивалось на центре верхушки головы, и, спустя некоторое время, она заволновалась. Ей сказали: «Не бойся, мы работаем с тобой». Она осознавала, что речь извне идет именно через этот центр. Однажды она проснулась в 4 утра, её попросили приготовиться к работе. Когда она захотела отказаться, ей ответили: «Отдохни, мы хотим знать, что ты этого желаешь». В течение этого периода она часто описывала, как невидимые руки укладывают её спать.

Посредством автоматического письма она получила систему упражнений.  Ей необходимо встать, а по её телу в необходимых направлениях будет распространяться внешний импульс, задействующий различные части тела.

Девятого мая Фи Воо сказал ей: «Теперь, дочь моя, ты должна вооружиться и призвать всё своё мужество и силу, поскольку путь опасен и тернист.  Необходимость велика, работников мало, и тебе нужно поторапливаться. Но я предупреждаю тебя, что однажды начав, нельзя отступить, ибо на том пути ждет разрушение». Ей так же сказали, что она была «одной из избранных».

Два дня спустя с 9 вечера до 4 утра она писала под диктовку, преодолевая сильнейшее физическое утомление. Она поспала два часа и затем проснулась, ей сказали: «Ты работала для нас, теперь мы должны сделать кое-что для тебя». С этими словами восходящий поток достиг центра верхушки  головы и почти поднял её тело с дивана. Это продолжалось некоторое время, и Джейн чувствовала, что это и было больно и не приносило боли одновременно, и она не испытывала чувства страха. После того, как это прекратилось,  она немного полежала спокойно.

Потом  появился бледно-лиловый свет, принесший экстаз.  Его эффект вызвал у неё резкий сумасшедший смех, за которым последовали слезы благодарности, и она воскликнула «Я так рада, что вы меня нашли!»

Она  должна была явиться на работу в  студию Д.Ласки  в 9-00.  В гримерной  ей сообщили, что Джефферсон имел возможность достичь просветления, но отказался. Джейн переполняло душевное мучение, её умоляли связаться с ним. Заговорила другая сущность, и Джейн ощутила бесконечное сострадание и нежность.

Её вызвали на сцену,  и пока она стояла в ожидании, ей сказали молиться за Джефферсона. Джейн пришла в смятение, в конце концов, она была на работе. Но отказ вызывал страдание. После возвращения обратно в гримерную её начали упрекать за отказ,  и Джейн утонула в созданном ею самой аду.

Она покинула студию в 12-30 и следующие несколько часов мучилась от того, что отказалась признать,  Бог есть суть всего. Затем она пережила серию допросов и видений, доказывающих то, что в студии она не смогла принять эту точку зрения.

В 4 часа дня она вернулась в студию и скиталась с места на место, будучи не в состоянии вымолвить и слова. Директор и  вся его компания сделали ей выговор, она села и пережила настолько сильную эмоциональную реакцию, что пришлось послать за доктором. Джейн  считала, что этой реакции будет достаточно, и ушла, но недалеко от студии голос сказал «Но ты не признала Бога». Она вернулась, залезла на высокую часть здания компании С.Б. Де Милля, где под действием внешней силы из неё вырвались слова: «Это Бог, это просветление!». Она повторила эту фразу несколько раз и решила уйти. Она повторяла одно и то же предложение все громче и громче «Это Бог, это просветление!».

Кто-то хотел отправить её домой, но она пообещала вести себя тихо и ушла. На некотором расстоянии вверх по улице её крики продолжились, и казалось, слова силой срываются с её губ. Послали за автомобилем из студии, но она уже села в трамвай, продолжая кричать, добавив «Джефферсон, ты должен пройти через это!»

В Эдендейле , где Джейн собиралась пересесть на поезд до Глендейла с целью увидеть Джефферсонов, она снова начала кричать. Приехала машина из студии, и её спросили, куда бы она хотела поехать. Потом ей сказали, что послали за полицией. Её внутренний голос приказал ей вести себя тихо.  Джейн заявила, что хочет поехать в Глендейл, и дала адрес дома Джефферсонов. Она приехала туда, ощущая себя абсолютно спокойной и собранной.

В рыданиях она рассказала свою историю Джефферсонам и они уложили её в постель, а позже приготовили ей подкрепиться. Но когда она села есть,  в неё снова вошел какой-то дух и Л.В. был неистово осужден за попытки помешать «избранной».  В сложившихся условиях Джейн уже не могла есть. Она покинула дом, сказав, что отправляется в Лос-Анджелес. Джефферсон по понятным причинам был взволнован и сказал, что будет её сопровождать. Она отказалась, но он последовал за ней. Она повернулась и так сурово ему пригрозила, что он не посмел следовать далее.

В вагоне все её спутанные мысли были связаны с Христом,  она вновь кричала, но на этот раз ей казалось, что это происходит  по её собственной воле. Её внутренний голос сказал «Теперь ты кричишь». После этого она сохраняла молчание до того момента, как приехала на Бродвей, самое многолюдное место. Она выбралась из вагона и начала кричать  всё с тем же чувством, что это совершала её собственная самость, а не как прежде слова вылетали под действием силы.

Её забрала полиция, двое мужчин со студии были поблизости, и Джейн отвезли в диагностическую психиатрическую больницу. У самых дверей Джейн яростно запротестовала, что это была не тюрьма. Её уверили в том, что это на самом деле тюрьма, тогда  она спокойно вошла, и её запрели на ночь. Её испытание, хоть и не вербально,  продолжалось всю ночь, и она не могла уснуть.

Утром её заключили  в сумасшедший дом, а голос сказал «А теперь личность Джейн Вольф будет принесена в жертву»

Друзья забрали её в санаторий, где в течение дня она проявляла умственную неполноценность и сумасшествие.  Испытания продолжались каждую ночь с 9-30 или 10 вечера и до восхода, не оставляя ни минуты для сна. Ей сказали, что у неё забирают интеллект как будто это был камень преткновения. Голоса рассказывали ей о многих вещах, которых она не понимала.  Одни казались правдой, другие – ложью, третьи не являлись ни тем, ни другим. Её продержали в асане около трех часов, были использованы  различные центры её тела, чужие глаза смотрели через её глаза, создавая линию света вокруг них. Она видела напротив себя спроецированными три головы и ей сказали, что это Фи Воо, Алестер и «тот, кто называет себя Христом». Временами их представляли как Черных Магов, временами – как Белых.

Ей была явлена необходимость противоположностей в различных типах проявления. Воля и Желание должны быть объединены, чтобы породить результат, как ей и было продемонстрировано. Ее память была прокручена в обратном направлении к самому началу отдельного эпизода, словно она карабкалась в гору. Если что-то упускалось, вроде цветка или камня, память возвращалась, чтобы отметить упущение, прежде чем продолжить путешествие.

Ей  приказали оставить физическое тело и оставаться вне его в течение двух ночей, возвратившись на третий день. Это должно быть осуществлено посредством остановки дыхания. Она попробовала, но страх её был так велик, что на этот раз её освободили от подобной задачи.

Всё её существо обнажало само себя, ей показали, как она наблюдает за всем, что свершила, как эгоизм тормозит её, и как ей не хватает любви к божьим делам. Она осознала духовную сторону музыки, даже в самых грубых проявлениях, и духовность, присущую материнской любви, которая всегда казалось ей скорее эгоистичной, чем наоборот.

К счастью для Джейн, врач санатория бывал в Индии и изучал тамошнюю   религию и  жизнь. Он спас Джейн от психиатрического отделения,  а в санатории она смогла пройти через свои испытания за несколько недель.

После многих внутренних разговоров, продолжавшихся по ночам, Джейн оказалась на свободе, гуляя со своей медсестрой. Они поднялись на вершину холма, и Джейн увидела перед собой великолепные  «Небеса», одну из наиболее поразительных сцен, которые она когда-либо созерцала. Солнце сияло сквозь покровы тумана, преображая лежащую под ним землю, создавая бесконечную гармонию. Она долго смотрела, жадно впитывая красоту пейзажа,  затем повернулась лицом к долине, из которой  пришла. Сейчас, без света,  долина выглядела тусклой и скучной,  и Джейн промолвила «Меня не будут принуждать, я выбираю долину»

Она стала спокойнее, и ей разрешили отправиться домой, где она работала над самоконтролем и установлением внутреннего равновесия. Боль в голове то разгоралась, то стихала,  и каждую ночь в течение четырех или пяти часов продолжался конфликт,  пока усталость не приносила освобождение, и она засыпала. Всё казалось сломанным и разъединенным, часть её, которая не была физической, вибрировала так,  как вибрируют от тока поврежденные провода. Она боялась спать, и часто была вынуждена сражаться с эмоциональной реакцией, вызванной недостатком сна.  Она могла спать только по три или пять часов в день, а раз в десять дней ей удавалось поспать семь или восемь часов подряд. Джейн  постепенно поправлялась, набиралась сил и физически чувствовала себя лучше.

Битва за  возвращение к нормальному состоянию и за обретение самоконтроля продолжалась всё лето, при этом Джейн работала в студии как раньше. Осенью работа над собой немного ослабла, и первоначальный опыт вернулся в немного другом виде в течение зимы. Весной и летом 1919 года  она все реже и реже испытывала появление элементов её просветления и испытания. К июлю 1920 она отметила,  что случайно появляющаяся в голове тяжесть уже не вызывает боли.

В июне 1918 году разумные силы, все еще работавшие с Джефферсоном,  очень многое поведали о состоянии Джейн и о том, что ей следует для себя сделать. Ей сказали  прекратить медитацию и жить нормальной жизнью. Её питание должно быть улучшено и все внимание должно быть направлено на неё саму. Она должна знакомиться и общаться с людьми, а также постараться увидеть их реальными, а не такими, какими она их представляла.

События постепенно развивались таким образом до конца года. 15 июня с Джефферсоном в контакт вступила новая сущность, обучающая реализации Бога. Он перепечатывал полученные уроки, и со временем Джейн получила их копии.

 29 июня Джейн снова стала навещать Джефферсона и Аде


Наши друзья